Королева Бедлама - Страница 114

114

— Могу вас заверить, сэр, — начала Берри, и в мимолетной улыбке мелькнула щель между зубами, — что у меня нет ни жалости к себе, ни магических сил. Я просто вам рассказываю известную мне правду. Всю жизнь за мной — или за окружающими меня? — тянется это проклятие: несчастные случаи. Сколько их было — десять, двадцать, тридцать? Одного хватило бы, можете мне поверить. Пожары, опрокинутые кареты, кто-то ломает ногу, кто-то чуть не тонет, а проповедник — без всякого «чуть не»… все это и еще больше. Сегодняшний случай — это опять я рассыпаю «пыльцу фей», как вы столь красноречиво выразились. Кстати, этой пыльцы у вас до сих пор в волосах полно.

— К сожалению, у меня не было сегодня возможности помыться. Извините, что оскорбляю вашу чувствительность.

— Деточки, — вмешался Григсби, — я очень рад, что мы тут так хорошо во всем друг с другом согласны, но нам надо хотя бы на секунду вернуться на грешную землю. Мэтью, где ты сегодня будешь ночевать?

Хороший вопрос, но Мэтью пожал плечами, чтобы скрыть, насколько он сам этого не знает.

— Найду что-нибудь. В каком-нибудь пансионе, или мистер Садбери мне разрешит одну ночь провести здесь в чулане.

— Скоро уже время очищать улицы. И нехорошо будет после восьми тридцати ходить из дома в дом. Если, конечно, не хочешь ночевать в кутузке. — Григсби допил вино, отставил бокал. — Послушай, Мэтью, у меня есть идея.

Мэтью стал слушать, хотя к идеям Григсби относился настороженно. Берри тоже все свое внимание перенесла на деда, который подыскивал слова.

— Я бы предложил свой дом, но там теперь Берил… то есть Берри, и это было бы несколько неудобно. Но я могу предложить иной вариант. Голландская молочная рядом с моим домом.

Кирпичное строение, где Григсби держал типографскую краску, детали пресса и прочее. Мэтью знал, что раньше это был «холодный дом», где хранилось молоко и другие скоропортящиеся продукты. Может, и приятно было бы сменить температуру после жары мансарды, но оставалась еще по крайней мере одна проблема.

— Разве там не земляной пол?

— На него достаточно будет бросить дорожку, — ответил Григсби.

— Последний заказ, джентльмены! Последний заказ! — провозгласил мистер Садбери, звеня в колокольчик над стойкой. — Через десять минут закрываем!

— Не знаю, — сказал Мэтью, избегая взгляда Берри, хотя чувствовал, как она смотрит на него. — Это ж чертовски тесно получается?

— А сколько тебе места надо? Мы с Берри тебе сколько-то освободим, и у меня есть топчан с оленьей шкурой. Как ты сам сказал, всего только на одну ночь. Или на сколько захочешь, как мой гость.

Ага, подумал Мэтью. Вот тут и подвох. Поселить его поближе к Берри, чтобы он так или иначе стал ее опекуном.

— Там окон нет, — сказал он. — А я привык к виду.

— И на что ты собираешься смотреть в темноте? Брось, Мэтью! Сейчас она служит у нас кладовой, места для топчана хватит, а я тебе еще и письменный стол найду, если он тебе нужен. Плюс фонарь для освещения — и вполне дом на одну ночь.

Мэтью отпил еще вина и подумал. Он же действительно чертовски устал, и какая разница, где спать, лишь бы место чистое.

— А мышей там нет?

— Ни одной. И место надежное, как форт. Замок на двери, ключ у меня в столе.

Мэтью кивнул и глянул теперь на Берри:

— А вы что скажете?

— Я скажу — поступайте как знаете. Если не боитесь еще одного удара от моего дурного глаза.

— А что, запасы бед у вас не кончаются никогда?

— Я не замечала.

— Я не верю в дурной глаз.

— Но в удачу вы верите? — спросила она с деланной приятностью в голосе. — Тогда почему не верить, что человек может быть рожден под темной тучей?

— Я думаю, что свою темную тучу вы создали себе сами, — ответил Мэтью и снова заметил остерегающий блеск в ее глазах, однако не остановился. — Но, наверное, вы все-таки ищете не внимания. Может быть, вы ищете темную тучу, чтобы спрятаться под ней.

— Спрятаться? — Она едва заметно скривила губы. — И от чего бы мне прятаться?

— В настоящий момент, — перебил ее Григсби, чем Мэтью был вполне доволен: пикироваться с девицей и дальше ему не хотелось, — вопрос не о темной туче, а о том, где провести темную ночь. Так что ты говоришь, Мэтью?

— Я ничего не говорю.

Если Берри действительно родилась под темной тучей, то у нее отлично получалось поливать людей дождем. Он вспомнил, что выпил три бокала вина, и все-таки ему хотелось добавить, чтобы голова еще чуть отупела.

— Ну ладно, а нам с Берри пора идти. Пойдем, внученька. — Григсби и девушка встали, и она вышла из таверны, даже не оглянувшись. — Мэтью, извини ее. Она сильно нервничает, ты понимаешь. После долгого плавания со всем, что было… ведь нельзя же ей поставить это в вину?

— Относительно дурного глаза еще могут быть какие-то сомнения, но относительно дурных манер, к сожалению, нет.

— Понимаешь, она очень переживает — искренне думает, что это несчастье из-за нее. Но ты не огорчайся, она скоро к тебе потеплеет.

Мэтью нахмурился:

— А мне что за дело, потеплеет она ко мне или нет?

— Ну, я просто так сказал, как друг. Да, так я серьезно насчет у меня поселиться. Подойдет это тебе?

— Я еще не решил, но в любом случае — спасибо.

— Если решишь положительно, я тебе оставлю рядом с дверью фонарь и ключ на двери на шнурке. Годится?

Мэтью хотел в ответ пожать плечами, потому что невежливость Берри была заразной, но вместо этого вздохнул:

— Годится. Только сначала я еще выпью.

— Указ не забудь, — предостерег его Григсби и тоже вышел из «Рыси».

114