Королева Бедлама - Страница 43

— Открой.

Разбойник взял поводья Сьюви и отступил.

Мэтью попытался выиграть время, развязывая кожаные ремни, но разбойник сказал:

— Я все равно заберу все, что у тебя есть, так что не валяй дурака. — Когда Мэтью открыл сумку, разбойник велел: — Сойди с дороги.

Мэтью шагнул в высокую траву.

Рыцарь большой дороги подошел, полез в сумку, вытащил коричневый кожаный кисет-бумажник и — о позор! — только что подаренные часы.

— Красиво блестят, — отметил разбойник. — Спасибо, мне они очень нравятся. — С отработанной ловкостью часы исчезли в его сюртуке. После чего он развязал бумажник, и видимая часть лица скривилась в злобной гримасе.

— Ты чем промышляешь? Профессиональный нищий? Откуда у тебя серебряные часы богача и кошелек бедняка?

— Таково мое положение, — ответил Мэтью. — Часы не мои.

Разбойник спокойно посмотрел на него, еще раз заглянул в пустую седельную сумку, потом так хлопнул Сьюви ладонью по крупу, что та завизжала жеребенком и бросилась вперед, выкатив от ужаса глаза и прижимая уши. Кобыла пустилась по дороге галопом в сторону имения де Конти, а Мэтью показалось, что гнедой конь прыснул, и этот звук можно было сравнить только с человеческим смешком.

Сам он медленно выдохнул воздух. Сейчас он был по уши в… в том, во что его ткнули лицом позавчерашним вечером.

— Расстегни сюртук, — последовал приказ.

Мэтью инстинктивно схватился за внутренний карман и тут же отдернул руку, будто обжегся.

— Расстегнись. — Разбойник подошел к Мэтью почти вплотную. Смоляные ямы глаз поблескивали, ствол пистолета лежал у него на плече.

— У меня ничего больше…

В следующую секунду куртку на нем рванули, пуговица изнутри отлетела, и чужая рука вытащила пакет раньше, чем пуговица упала в траву. Грабитель проверил вторую сторону куртки, нет ли там еще пакета, не нашел и обыскал жилет. Карманчик был пуст, карман панталон — тоже, и потому разбойник отошел на два шага и стал рассматривать пакет, повернув его печатью к себе.

Мэтью шагнул вперед. По его лицу стекал жалящий пот. Тут же все внимание грабителя обратилось на него, а дуло пистолета оказалось возле его ноздри.

— Послушайте, — сказал Мэтью почти срывающимся голосом, — там ничего для вас нет. Там официальные документы. Поправки к контракту, для вас они бесполезны. Пожалуйста, отдайте их мне и отпустите…

Глядя на Мэтью без малейшего сочувствия, разбойник сломал печать — осколки сургуча полетели в траву. Он отступил на шесть шагов, по-прежнему держа Мэтью под дулом пистолета, вытащил документ, развернул и взглянул на него. На обороте пергамента ничего не было написано, но на лицевой стороне было, очевидно, что-то, заинтересовавшее бандита — даже под платком стало заметно, как он улыбнулся по-волчьи.

— Ну-ну, — сказал он. — Тут несколько очень приятных подписей. У меня в Бостоне есть друзья с редким каллиграфическим даром. Им это интересно будет увидеть — как по-твоему?

Мэтью закрыл глаза ладонью. Потом его рука медленно сползла и закрыла рот, взгляд застыл.

Разбойник смял конверт, бросил его на дорогу, сложил документ и убрал к себе в карман.

— Благодарю вас, молодой человек. Вы сегодня устроили праздник бедному бродяге. — Он сунул пистолет в кобуру на поясе, взял поводья, запрыгнул на своего гнедого плавным, рассчитанным движением. Снова на западе заговорил гром, и грабитель прислушался, наклонив голову.

— Я бы не стал на вашем месте терять здесь время, — посоветовал он. — Тут может оказаться небезопасно.

Повернув своего коня, разбойник поскакал в сторону Бостона. Он издевательски приподнял шляпу, конь так же издевательски махнул хвостом — и оба скрылись.

Мэтью прислушался к пению птиц. Воздух был наполнен теплом, вокруг стояли красивые деревья, солнце заливало мир своей щедростью.

Просто чертовски хороший день.

Выждав какое-то время, Мэтью галстуком вытер пот со лба и остался стоять, глядя на лежащий посреди дороги смятый конверт. Посмотрел на юго-запад, в сторону Нью-Йорка, потом опять на конверт.

Интересно, подумал он.

Конверт он поднимать не стал. Абсолютно бессмысленно.

Он повернул на северо-восток и пустился в путь, сперва довольно неспешно, потом постепенно прибавил шагу. Идти, конечно, было далеко, и он не хотел измотаться за дорогу, но некоторая скорость была необходима. Возможно, впереди окажется Сьюви, пасущаяся среди травы — так он надеялся.

Шагая по дороге, он отмечал не только то, что впереди, но и оглядывался, нет ли чего сзади, готовый в любую минуту прыгнуть в подлесок.

Он снова шагал один, но спутником ему была его собственная целеустремленность.

Глава одиннадцатая

Предвечерние тени ложились на Манхэттен, окрашивая лесистые холмы золотом и темной зеленью.

Усталый, но столь же целеустремленный, Мэтью прошел последние — по своим ощущениям — четверть мили петляющей лесной дороги и впереди увидел сквозь деревья каменную стену в половину человеческого роста — границу имения де Конти. Ведущую к дому дорожку, неразличимую издали за густой листвой, закрывали железные ворота. Мэтью свел Сьюви с дороги в лес, радуясь, что нашел ее в яблоневом саду за полмили от места, где ее шлепнули по крупу. И еще он радовался, что кобыла покорно подчинилась ему после такого грубого обращения.

Теперь предстояло свести счеты.

Он тихо сказал Сьюви: «Тпру, девочка!» — и натянул поводья. Потом спешился и отвел кобылу глубже в лес, чтобы не было видно с дороги. Привязав ее к дереву, он дал ей яблоко из своей сумки и отправился в путь.